Как бороться с лишним весом.
Наглядное пособие от арбитра Егорова
Арбитр Александр Егоров изрядно удивил коллег по судейскому корпусу, приехав на турецкий сбор заметно похудевшим. Рефери из Саранска, готовясь ко второй части сезона, сумел сбросить за несколько недель 15 (!) килограммов.
Один из лучших действующих судей старался не зря. Говорят, в конце прошлого года он вместе с Алексеем Николаевым и Михаилом Вилковым попал в список тех, кто сильно рисковал остаться без любимой работы по итогам медицинского обследования. У всех троих образовался заметный лишний вес, что сильно не понравилось новому руководству департамента судейства и инспектирования РФС.
Выяснить у самого Александра способы похудения сейчас невозможно: во время сбора Андрей Будогосский запретил арбитрам общаться со СМИ. Но могу сказать, что, по моим данным, Егоров нанял тренера и часами пахал в тренажерном зале, меняя фигуру.
Не исключаю, что он также прибег к тем методам, о которых рассказывал мне пару лет назад. Тогда судья признался, что у него предрасположенность к лишнему весу. Потому он старается соблюдать диету и иногда ездит в специальный санаторий очищать организм.
Другие судьи в шутку говорили, что Егоров в костюме химзащиты по улицам Саранска носится. Кроссы он бегает на самом деле. Но в другой экипировке, приобретенной в Германии в магазине товаров для бокса. "Особый костюм. Создает эффект сауны. Материал необычный, потовыделение сильное, тело хорошо дышит", – объяснял судья.
Не знаю, как сейчас, а раньше он еще и противогаз применял. Да-да, обычный противогаз. Так поступать посоветовал один тренер по физподготовке – в течение получаса в тренажерном зале на разных уровнях крутить велосипед, надев это средство защиты. "Анаэробная работа способствует сохранению концентрации в игре, помогает подготовиться. На тренажере начинаю с медленных оборотов, затем увеличиваю. Дышать становится все труднее, как и в игре, когда устаешь к концу матча", – признавался Егоров.
Саранский арбитр вес "взял". Под контроль. Вроде бы совсем небольшой "перевес" остался у Вилкова. А вот Николаеву сложнее. Сейчас он болеет и вообще не готовится к весенним матчам. Сбор в Турции он пропустит.
Автор: "Спорт-Экспресс" 09.02.2017.
Арбитр Егоров завершил карьеру. Что это значит?
Начало июля принесло неожиданную новость – один из лучших действующих арбитров российского чемпионата, в активе которого 110 матчей премьер-лиги, решил завершить карьеру и стать чиновником
Александр Егоров, приложивший в этом году столько усилий, чтобы привести себя в надлежащую физическую форму и соответствовать всем современным требованиям, вдруг перестал заниматься любимым делом. Не из-за достижения возрастного лимита, не из-за того, что не сдал нормативы по правилам игры или физической подготовке, не из-за конфликта с руководителями судейского корпуса. А по собственному желанию.
Потому что получил шанс продолжить жизнь в футболе. Но в другой роли – чиновника, начальника.
Новый сезон обещал стать для Егорова одним из лучших, если не лучшим.
Рефери, которому через пару месяцев стукнет 45 лет, набрал тот опыт и ту форму, которые позволили бы "щелкать" любые игры как орешки. Явных врагов в клубах он не нажил, а недоброжелатели появились только в одной из московских команд. Казалось бы – живи, суди, работай…
Но он решил уйти. На взлете. Пока за спиной не начали говорить, что недобегает, недосвистывает и не видит очевидного. Его право. Хотя, конечно, жаль, что остались без хорошего судьи.
Александр Анатольевич, теперь к нему станут обращаться именно так, назначен одним из руководителей департамента судейства и инспектирования РФС (ДСИ). Пока одним из. Благо, вакантные должности есть.
Насколько мне известно, некоторое время назад был уволен Виктор Башкиров, экс-первый заместитель Андрея Будогосского, его правая рука. Бывшая. Потому как между друзьями-приятелями пробежали несколько черных кошек.
Похоже, свободна еще одна штатная клеточка, которую несколько месяцев занимал Алексей Николаев. Столичный рефери все-таки решил продолжить карьеру. Совмещать это с работой в ДСИ получалось не лучшим образом. Пришлось сделать выбор.
Начало июля принесло неожиданную новость – один из лучших действующих арбитров российского чемпионата, в активе которого 110 матчей премьер-лиги, решил завершить карьеру и стать чиновником
Александр Егоров, приложивший в этом году столько усилий, чтобы привести себя в надлежащую физическую форму и соответствовать всем современным требованиям, вдруг перестал заниматься любимым делом. Не из-за достижения возрастного лимита, не из-за того, что не сдал нормативы по правилам игры или физической подготовке, не из-за конфликта с руководителями судейского корпуса. А по собственному желанию.
Потому что получил шанс продолжить жизнь в футболе. Но в другой роли – чиновника, начальника.
Новый сезон обещал стать для Егорова одним из лучших, если не лучшим.
Рефери, которому через пару месяцев стукнет 45 лет, набрал тот опыт и ту форму, которые позволили бы "щелкать" любые игры как орешки. Явных врагов в клубах он не нажил, а недоброжелатели появились только в одной из московских команд. Казалось бы – живи, суди, работай…
Но он решил уйти. На взлете. Пока за спиной не начали говорить, что недобегает, недосвистывает и не видит очевидного. Его право. Хотя, конечно, жаль, что остались без хорошего судьи.
Александр Анатольевич, теперь к нему станут обращаться именно так, назначен одним из руководителей департамента судейства и инспектирования РФС (ДСИ). Пока одним из. Благо, вакантные должности есть.
Насколько мне известно, некоторое время назад был уволен Виктор Башкиров, экс-первый заместитель Андрея Будогосского, его правая рука. Бывшая. Потому как между друзьями-приятелями пробежали несколько черных кошек.
Похоже, свободна еще одна штатная клеточка, которую несколько месяцев занимал Алексей Николаев. Столичный рефери все-таки решил продолжить карьеру. Совмещать это с работой в ДСИ получалось не лучшим образом. Пришлось сделать выбор.
Как я понимаю, сегодня на сборе в Химках судьям так называемой высшей группы фактически представят их будущего руководителя. Какое-то время (называть точное число месяцев или недель не берусь – в нашей жизни загадывать что-то нельзя) Егоров проработает бок о бок с Будогосским. А затем заменит его.
Так складываются обстоятельства. Так, похоже, решили в верхах футбольной власти. И это решение, как я понимаю, поддержат недавние коллеги Егорова – судьи премьер-лиги. Если не все, то очень многие.
03.07.2017.
А. Егоров: сказал Халку по-португальски «Отвали!». Тот обомлел
Как удалять Черчесова, удивлять Халка, успокаивать семью и «обнуляться» после критики – бывший арбитр Егоров рассказал о судействе всё.
Зимой 2017 года судья Александр Егоров удивил футбольный мир тем, что резко похудел на 15 килограмм. Сел на диету, нещадно гонял себя в тренажерке. А летом неожиданно закончил карьеру. Решил стать футбольным чиновником.
Мы пригласили Егорова в гости – человек, способный принимать такие решения, не может быть заурядным. И не ошиблись.
— Вам стало скучно судить?
— Мне понравилось предложение, которое сделал Виталий Мутко. Решил, что от таких не отказываются.
— Сколько вы зарабатывали, пока были действующим арбитром?
— В среднем порядка 300 тысяч рублей. Ежемесячная зарплата – 30 тысяч. Базовый гонорар за матч грязными – 60. Но к нему добавлялись премии. Если отсудил хорошо и получил оценку 8,3 и выше – получал 98 чистыми. У меня в среднем 3 матча в месяц выходили всегда. И даже 5 было. Однажды – ещё при Роберто Розетти – отсудил 9 игр подряд.
— Футбольный чиновник в России может получать 300 тысяч рублей?
— Прекрасно понимаю — в чём-то придётся себя урезать. Но у меня всё впереди. Я ведь еще из баскетбольного клуба уволился ради переезда на работу в Москву. 12 лет руководил клубом «Рускон-Мордовия» в Саранске.
— Не складывается картина. Зачем все эти жертвы?
— Ради будущего. Мне почти 45. До 50 я бы точно не смог бегать по полю. Уйти вовремя — большое искусство. Так что я точно не потерял, а приобрел. Получил новое продолжение своей профессиональной жизни. Мне это нравится.
— Вам всегда хотелось быть начальником?
— Я и так всегда был начальником. Руководил не только в баскетболе – несколько лет был директором клуба по ледовому спидвею. Суть в том, что у меня есть судейский опыт и знания. Задача руководителя — не только назначать арбитров на игры и вставлять пистон, но и учить. Надеюсь, когда-нибудь скажут: «Это воспитанник Егорова». А что касается денег, то я понимал: рано или поздно перестану получать эти 300 тысяч за судейство.
Как удалять Черчесова, удивлять Халка, успокаивать семью и «обнуляться» после критики – бывший арбитр Егоров рассказал о судействе всё.
Зимой 2017 года судья Александр Егоров удивил футбольный мир тем, что резко похудел на 15 килограмм. Сел на диету, нещадно гонял себя в тренажерке. А летом неожиданно закончил карьеру. Решил стать футбольным чиновником.
Мы пригласили Егорова в гости – человек, способный принимать такие решения, не может быть заурядным. И не ошиблись.
— Вам стало скучно судить?
— Мне понравилось предложение, которое сделал Виталий Мутко. Решил, что от таких не отказываются.
— Сколько вы зарабатывали, пока были действующим арбитром?
— В среднем порядка 300 тысяч рублей. Ежемесячная зарплата – 30 тысяч. Базовый гонорар за матч грязными – 60. Но к нему добавлялись премии. Если отсудил хорошо и получил оценку 8,3 и выше – получал 98 чистыми. У меня в среднем 3 матча в месяц выходили всегда. И даже 5 было. Однажды – ещё при Роберто Розетти – отсудил 9 игр подряд.
— Футбольный чиновник в России может получать 300 тысяч рублей?
— Прекрасно понимаю — в чём-то придётся себя урезать. Но у меня всё впереди. Я ведь еще из баскетбольного клуба уволился ради переезда на работу в Москву. 12 лет руководил клубом «Рускон-Мордовия» в Саранске.
— Не складывается картина. Зачем все эти жертвы?
— Ради будущего. Мне почти 45. До 50 я бы точно не смог бегать по полю. Уйти вовремя — большое искусство. Так что я точно не потерял, а приобрел. Получил новое продолжение своей профессиональной жизни. Мне это нравится.
— Вам всегда хотелось быть начальником?
— Я и так всегда был начальником. Руководил не только в баскетболе – несколько лет был директором клуба по ледовому спидвею. Суть в том, что у меня есть судейский опыт и знания. Задача руководителя — не только назначать арбитров на игры и вставлять пистон, но и учить. Надеюсь, когда-нибудь скажут: «Это воспитанник Егорова». А что касается денег, то я понимал: рано или поздно перестану получать эти 300 тысяч за судейство.
«Полез в грузовик – а рука не двигается»
— Судьба у вас, чувствуем, интересная.
— Начинал я с плавания.
— Ох, сколько разного спорта в вашей жизни.
— Это неудивительно. У нас во дворе играли абсолютно во всё! И не просто играли, а проводили чемпионаты – даже по лапте. Учились мы быстро. Потому что в противном случае отправляли к девочкам в песочницу.
— А почему плавание?
— Им занималась старшая сестра. Потом в секцию отдали меня. Научился, стал показывать результаты. До сих пор, если не ошибаюсь, один из рекордов Мордовии в каком-то детском возрасте принадлежит мне. Я плавал вольным стилем. В 1991 году выиграл чемпионат РСФСР. Судить начал параллельно.
— Как?
— Играл в футбольной команде «Орбита», когда местная федерация предложила товарищу поработать арбитром. Он позвал нас с другом в помощники.
Мы довольно быстро прошли первый этап: начали судить первенство города, матчи чемпионата республики. КФК, вторая лига, первая… Кстати, главные спорщики с арбитрами – судьи, играющие в футбол. Кажется, что знаешь всё, играешь без нарушений. Но со стороны-то все равно видней.
— В армии вы служили?
— Нет.
— Почему?
— Попал в автокатастрофу. Зима, ехали на шестерке, закрутило. Попали под автоприцеп. Я спал на пассажирском сиденье. Ударился плечом о стойку. Сильной боли сразу не почувствовал. Быстро вылезли из машины, все вокруг задымилось. В запарке даже не заметил, что с рукой что-то случилось. Остановили грузовик – чтобы поехать в больницу. Когда залезал, одной рукой схватился за поручень, и тут понял, что вторая не работает – висит плетью. Приехали в больницу, сделали снимок: «Нужна операция». Вставили специальный шуруп в плечо, чтобы кость держал. Но даже с ним рука полностью не поднималась. Долго потом разрабатывал. В общем, честь отдавать я бы не смог – какая тут армия? Я годен для службы только во время боевых действий.
Кстати, потом во время футбола сломал и вторую руку. Причем в том же самом месте. Уже был опыт восстановления, поэтому сразу стал разрабатывать руку. Из-за этого внутри пополам сломался шуруп. Вместо него поставили специальную скобу, чтобы зафиксировать кость — так и она вылетела. Четыре операции на этой руке делали.
— Что делали, когда восстановились?
— Стал работать на старом стадионе «Светотехника» инструктором по спорту. Организовали футбольную команду, где я работал администратором. А в 2004-м в Саранске открыли мотоклуб по ледовому спидвею, и я стал его директором. Это самая кайфовая работа в моей жизни. Мотогонщики — настоящая семья, друг за друга горой. Соревнуешься с кем-то за первое место, как вдруг ломается мотоцикл. Клянусь, свой тебе отдадут — это как братство.
Сам я не экстремал, на мотоцикл никогда не сяду — у телеги должно быть четыре колеса. Мотоциклы для ледового спидвея вообще без тормозов: хочешь остановиться, скидывай газ. А там ведь шипы на колесах, 2,8 см каждый. Опасная вещь — настоящая пилорама. Сейчас есть защита, а в мое время несколько человек погибли на соревнованиях. Одного парня на юниорском чемпионате «распилило» — сняло с руки кусок кожи как чулок, много костей подробило. С мотогонщиками в баню ходить — караул: все изрезанные, будто тигр порвал.
Можно еще вспомнить трагическую гибель в 1994-м Николая Нищенко, двукратного чемпиона мира по спидвею. Во время одного из показательных заездов в Херенвене он исполнял простейший трюк – ехал на заднем колесе. Слишком сильно накренил мотоцикл, упал, врезался в бетонное ограждение. Перед ним должны были лежать мешки с соломой, но там их не оказалось. В итоге сломал себе шею и тут же скончался. В общем, рисковый спорт.
— Судьба у вас, чувствуем, интересная.
— Начинал я с плавания.
— Ох, сколько разного спорта в вашей жизни.
— Это неудивительно. У нас во дворе играли абсолютно во всё! И не просто играли, а проводили чемпионаты – даже по лапте. Учились мы быстро. Потому что в противном случае отправляли к девочкам в песочницу.
— А почему плавание?
— Им занималась старшая сестра. Потом в секцию отдали меня. Научился, стал показывать результаты. До сих пор, если не ошибаюсь, один из рекордов Мордовии в каком-то детском возрасте принадлежит мне. Я плавал вольным стилем. В 1991 году выиграл чемпионат РСФСР. Судить начал параллельно.
— Как?
— Играл в футбольной команде «Орбита», когда местная федерация предложила товарищу поработать арбитром. Он позвал нас с другом в помощники.
Мы довольно быстро прошли первый этап: начали судить первенство города, матчи чемпионата республики. КФК, вторая лига, первая… Кстати, главные спорщики с арбитрами – судьи, играющие в футбол. Кажется, что знаешь всё, играешь без нарушений. Но со стороны-то все равно видней.
— В армии вы служили?
— Нет.
— Почему?
— Попал в автокатастрофу. Зима, ехали на шестерке, закрутило. Попали под автоприцеп. Я спал на пассажирском сиденье. Ударился плечом о стойку. Сильной боли сразу не почувствовал. Быстро вылезли из машины, все вокруг задымилось. В запарке даже не заметил, что с рукой что-то случилось. Остановили грузовик – чтобы поехать в больницу. Когда залезал, одной рукой схватился за поручень, и тут понял, что вторая не работает – висит плетью. Приехали в больницу, сделали снимок: «Нужна операция». Вставили специальный шуруп в плечо, чтобы кость держал. Но даже с ним рука полностью не поднималась. Долго потом разрабатывал. В общем, честь отдавать я бы не смог – какая тут армия? Я годен для службы только во время боевых действий.
Кстати, потом во время футбола сломал и вторую руку. Причем в том же самом месте. Уже был опыт восстановления, поэтому сразу стал разрабатывать руку. Из-за этого внутри пополам сломался шуруп. Вместо него поставили специальную скобу, чтобы зафиксировать кость — так и она вылетела. Четыре операции на этой руке делали.
— Что делали, когда восстановились?
— Стал работать на старом стадионе «Светотехника» инструктором по спорту. Организовали футбольную команду, где я работал администратором. А в 2004-м в Саранске открыли мотоклуб по ледовому спидвею, и я стал его директором. Это самая кайфовая работа в моей жизни. Мотогонщики — настоящая семья, друг за друга горой. Соревнуешься с кем-то за первое место, как вдруг ломается мотоцикл. Клянусь, свой тебе отдадут — это как братство.
Сам я не экстремал, на мотоцикл никогда не сяду — у телеги должно быть четыре колеса. Мотоциклы для ледового спидвея вообще без тормозов: хочешь остановиться, скидывай газ. А там ведь шипы на колесах, 2,8 см каждый. Опасная вещь — настоящая пилорама. Сейчас есть защита, а в мое время несколько человек погибли на соревнованиях. Одного парня на юниорском чемпионате «распилило» — сняло с руки кусок кожи как чулок, много костей подробило. С мотогонщиками в баню ходить — караул: все изрезанные, будто тигр порвал.
Можно еще вспомнить трагическую гибель в 1994-м Николая Нищенко, двукратного чемпиона мира по спидвею. Во время одного из показательных заездов в Херенвене он исполнял простейший трюк – ехал на заднем колесе. Слишком сильно накренил мотоцикл, упал, врезался в бетонное ограждение. Перед ним должны были лежать мешки с соломой, но там их не оказалось. В итоге сломал себе шею и тут же скончался. В общем, рисковый спорт.
«Видел своими глазами, как Слуцкий бил судью»
— А в баскетбольном клубе чем занимались?
— Работал тим-менеджером: следил, чтобы все были одеты, обуты. В полном смысле — директор клуба.
— С ума сойти – столько занятий одновременно. Как везде успевали?
— 12 лет у клуба все было расписано по часам: каждый знал, что нужно делать. Моё оперативное вмешательство не требовалось. Я проводил совещания, ходил в Министерство спорта, к спонсорам. Находил деньги, чтобы команда смогла поехать на игру или полетела на сборы.
Мы начинали с низшей лиги и несколько раз добивались повышения в классе. Но в российском баскетболе тогда всё было неорганизованно. Постоянно менялись руководители, судьям по два года не платили зарплату. А когда пришел Кириленко, провели расследование и дисквалифицировали порядка 70 игроков и 50 судей за ставки. Моя команда так четырёх человек потеряла, при этом меня заставили выплатить им зарплату до конца контракта. А через два месяца их всех реабилитировали с формулировкой: «Каждому нужно дать второй шанс».
В баскетболе тоже было интересно. Хотя в 2011 году мне пришлось на время уволиться из клуба. Я тогда только начал судить в РФПЛ, и совмещать на первых порах было сложно.
— Попасть судьей в РФПЛ – задача не из лёгких?
— Чем выше уровень, тем больше разница между лигами. Пропасть между ФНЛ и ПФЛ намного меньше, чем между ФНЛ и Премьер-Лигой. Это как сравнивать английский футбол и наш — там скорости намного выше. При этом ФНЛ судить очень нелегко. Там больше борьбы и менее мастеровитые игроки. Зато в Премьер-Лиге приходится думать быстрее.
Переход из ФНЛ в РФПЛ получился для меня самым долгим. Когда судил ФНЛ, думал: «Круче меня нет никого!». А в Премьер-Лигу долго не брали. Я обижался, ругался с инспекторами, которые ставили плохие оценки. Особенно если случай был спорный, а друзья говорили, что я принял правильное решение. Я на эмоциях шел выяснять. Думал, меня хотят «закопать». Сейчас понимаю: был не прав. Надо было слушать людей, которые намного опытней и могут подсказать. За это мне до сих пор стыдно. У меня, как и у футболистов, случился «синдром второго года». На первый год выстрелил, а во втором что-то пошло не так. Но я этого тогда не осознавал, спорил.
— Помните свой первый матч в РФПЛ?
— «Волга» — «Динамо». Когда заиграл гимн России, у меня язык прилип к нёбу. Надо что-то сказать, а я не могу. Минуту приходил в себя, не меньше. Эта игра есть на записи, периодически пересматриваю.
В том матче я заставил игроков перебрасывать аут с другого места. Понимал — если дать слабину, все подумают, что меня можно прогнуть. Игроки знали, что это дебют — прощупывали. Игорь Семшов сверлил: «Первая игра, а ты нас задушил». Он сейчас второй тренер в Туле — недавно общались, вспоминали тот эпизод.
— В Премьер-Лиге тогда ещё работал Игорь Егоров. Вас никогда не путали?
— Один раз раздался звонок на телефон: «Привет, ты когда приезжаешь?». Я тогда еще даже не судил первую лигу. Удивился: «Куда?». Слышу в ответ: «Как куда? В Вышний Волочок». Уточняю: «Зачем?». В трубке удивляются: «Как? Ты же нас судишь!» Говорю: «Может, вы не туда попали?». Отвечают: «Игорёк, прекращай, хорош придуриваться». Тут я все понял. Оказалось, начальник одной команды звонил. По ошибке не того Егорова набрал.
— Вы сразу решили для себя, что будете много общаться на поле с игроками?
— Да. Это моё первое правило. Объяснять решения ни в коем случае не надо. Просто важно говорить с футболистами, чтобы они видели — ты адекватный человек, с тобой можно по-нормальному. Бякой быть нельзя — лучше где-то улыбнуться, где-то сдвинуть брови, если нужно. Это как Крошка Енот из мультфильма говорил: «Ты иди ему улыбнись, а он тебе в ответ».
— В 2013 году вы удалили тренера Черчесова в матче «Локомотив» — «Амкар». Он был сильно не прав?
— Толкнул резервного судью. Но там был элемент недопонимания. Черчесов хотел так изобразить игровой эпизод: мол, я не по делу свистнул фол, и там был совсем небольшой толчок. Показал на резервном. Этот момент выхватила камера. Резервный по связи передаёт: «Он меня толкнул». Пришлось реагировать. Потом разобрались – в итоге Черчесова наказали всего на одну игру. Он сразу после игры зашел в судейскую, извинился, объяснил всё. Несмотря на внешнюю суровость, Черчесов всегда вел себя корректно, где бы ни работал.
— Корректно ведут себя далеко не все тренеры. С Гончаренко во время матча 2017 года ЦСКА – «Зенит» у вас не сложилось.
— Он высказал мне пару неприятных фраз, я ответил. Заступился за себя, хотя делать этого не стоило.
— В ЦСКА тогда были недовольны тем, что вы посадили команды на свисток. Мол, в Англии судят по-другому.
— Выходя на игру, я смотрю: хотят команды играть в футбол или элементарно начинают бодаться. В том матче я понял: если выберу другую тактику, ни к чему хорошему она не приведёт.
Если команды играют, зачем мне свистеть? Был матч «Спартак» — «Зенит», разве там я много свистел? Нет, люди играли, показывали хорошие скорости. А в матче с ЦСКА был ажиотаж, нервы. Всё-таки первая игра, обе команды хотели победить. Никто же не скажет, что Гончаренко тактически неправильно настроил команду, ни одного удара по воротам не сделали. Вот он вышел и заявил: «Это Егоров мешал нам играть».
— Тренер, с которым вам было тяжелее всего?
— Непросто было с Сёминым. Он тогда только вернулся из Украины в «Локомотив». Я работал резервным на матче с «Амкаром». На предматчевом совещании начальник команды «Локо» сказал: «Не переживайте, Юрий Палыч изменился. Это совсем другой Сёмин, спокойный».
— Все было не так?
— Я весь матч отбегал с ним на одной бровке! Он постоянно спорил, кричал, возмущался. «Ага, изменился», — думаю про себя.
Когда Сёмин работал в Саранске, мы познакомились поближе. И я понял — это уникальная личность. Настоящий профессионал, всё держит под контролем. Проиграли крупно – знает, где поднажать, чтобы в следующий раз такого не случилось. А еще для игроков он как отец. Все ребята, кто с ним работал, говорят, что Юрий Палыч всегда в первую очередь думает о футболистах.
— Еще о тренерах. Как вы отреагировали на слова Слуцкого о том, что русских судей надо бить?
— Ох, интересный вопрос. Я вот, кстати, думаю: может в английскую ассоциацию написать, как товарищ Слуцкий выразился о судьях? Посмотрим, как в Англии отреагируют на такие слова. Не хочу ничего говорить, просто я видел, как он бил судью в Саранске. Это произошло на моих глазах, он тогда тренировал «Олимпию».
— Вы ценнейший свидетель. И как это было?
— Судья не назначил пенальти. Игроки «Олимпии» запротестовали, стали теснить его к угловому флажку. На бровке резервным был судья Вильданов, он невысокого роста. Пытался вступиться за коллегу, оттеснял от него футболистов. В этот момент Слуцкий с центра рванул к толпе и, добежав, ударил главного арбитра. Вмешалась милиция, Слуцкого хотели задержать на 15 суток. В итоге его дисквалифицировали, но потом простили. Жаль, у меня не сохранилось видео.
Что касается его слов, то Леонид Викторович человек публичный. Ему же не понравилось, когда его в «Макдональдсе» сфотографировали. И потом, если ты шутишь, то хоть объясни. Представьте, я сейчас скажу: «Если ты русский тренер, тебя надо бить». Есть много людей, которые такую шутку не поймут. Я против таких высказываний, тем более от человека, который всегда на виду.
«Впал в ступор от жеста Широкова»
— Вы когда-нибудь матерились на футбольном поле?
— На протяжении всей карьеры я старался быть приветливым, но недавно сорвался. Судил матч «Оренбург» — «Хабаровск». Не знаю, к чему привыкли ребята из ФНЛ — может, там молодые арбитры позволяют так с собой разговаривать? Минут 25 объяснял им языком «свистка и тела», что так нельзя. Пару раз даже матюкнулся, это было для меня впервые.
— Дзагоев, когда был в гостях у «Чемпионата», сказал, что вы на одной волне с игроками. И можете так же эмоционально ответить, если они закипают. Мол, это здорово.
— Могу, но без мата.
— Мат на футбольном поле, увы, не редкость. Со стороны игроков.
— Тут все-таки надо разграничивать. Если удалять за каждое матерное слово, к пятой минуте играть будет некому. С другой стороны, если футболист через всё поле бежит к судье и кроет его на чём свет стоит, то надо показывать красную. Если проглотишь — всё, можно заканчивать.
— Вспомните самый яркий случай вашей дискуссии с футболистом.
— В «Мордовии» играл португалец Джалу. Тот самый, который удалился, когда команда вела 3:0 в матче с ЦСКА, но в итоге проиграла 4:6. Попросил его научить меня — как сказать по-португальски, чтобы человек отвалил, только жестко. В общем, вы поняли, о каком слове я говорю. Он научил. И тут я сужу матч «Зенита». Ко мне подбегает Халк, что-то кричит на португальском. А я выдаю ему то самое слово, которому меня научил Джалу. «О…», мол.
— Чудесный случай.
— Халк не мог поверить своим ушам. Обомлел. Переспросил: «Это ты мне?».
— Что еще говорили футболистам во время матчей?
— Был случай с Ромой Шишкиным. Его перед этим ошибочно удалили в матче «Зенит» — «Локомотив». В следующей игре я к нему подошёл и сказал: «Сегодня один раз жёлтую тебе не покажу или не удалю, если провинишься, — за тот раз». В шутку, разумеется.
— Когда вы поняли, что судейство — ваше призвание?
— До сих пор не могу сказать, что это прямо моё — просто я постоянно работал над собой. Когда такие футболисты, как Дзагоев, Глушаков или Широков, говорят слова благодарности, понимаешь: всё было не зря.
— Арбитры и футболисты могут дружить?
— Почему нет? Многие футболисты, поигравшие в Саранске, с честью назовут меня своим другом. Я достаточно хорошо общаюсь с Денисом Глушаковым. Мы с ним несколько лет назад отдыхали вместе. Сели, разговорились. Поняли друг друга.
— Представим, что вам надо было удалять Глушакова. Тот разговор не помешал бы вам этого сделать?
— К счастью, поводов не было. Денис не давал. И он сам тоже никогда не спорил с моими решениями. Но если надо удалять – я удалю. Хотя один случай получился неожиданным для меня. В нем был задействовал Роман Широков. «Зенит» играл с «Волгой».
— Тот самый матч, где он показал «Виражу» неприличный жест?
— Вот-вот. По ходу матча мило общаемся. Он говорит: «Что-то ты нас совсем придушил». Я что-то отвечаю в таком же духе. Рома – специфичный, но с ним можно находить общий язык. И тут 90-я минута. Широков забивает гол и начинает отбрасывать свои «полтиннички». И тут я впадаю в ступор: понимаю, надо удалять. Да Рома и сам все понимает. Я еще только тянусь за карточкой, а он уже сам уходит без споров в раздевалку. Но я реально не ожидал, что со мной может случиться что-то такое. Обалдел, когда увидел жест Широкова.
— Вы когда-нибудь матерились на футбольном поле?
— На протяжении всей карьеры я старался быть приветливым, но недавно сорвался. Судил матч «Оренбург» — «Хабаровск». Не знаю, к чему привыкли ребята из ФНЛ — может, там молодые арбитры позволяют так с собой разговаривать? Минут 25 объяснял им языком «свистка и тела», что так нельзя. Пару раз даже матюкнулся, это было для меня впервые.
— Дзагоев, когда был в гостях у «Чемпионата», сказал, что вы на одной волне с игроками. И можете так же эмоционально ответить, если они закипают. Мол, это здорово.
— Могу, но без мата.
— Мат на футбольном поле, увы, не редкость. Со стороны игроков.
— Тут все-таки надо разграничивать. Если удалять за каждое матерное слово, к пятой минуте играть будет некому. С другой стороны, если футболист через всё поле бежит к судье и кроет его на чём свет стоит, то надо показывать красную. Если проглотишь — всё, можно заканчивать.
— Вспомните самый яркий случай вашей дискуссии с футболистом.
— В «Мордовии» играл португалец Джалу. Тот самый, который удалился, когда команда вела 3:0 в матче с ЦСКА, но в итоге проиграла 4:6. Попросил его научить меня — как сказать по-португальски, чтобы человек отвалил, только жестко. В общем, вы поняли, о каком слове я говорю. Он научил. И тут я сужу матч «Зенита». Ко мне подбегает Халк, что-то кричит на португальском. А я выдаю ему то самое слово, которому меня научил Джалу. «О…», мол.
— Чудесный случай.
— Халк не мог поверить своим ушам. Обомлел. Переспросил: «Это ты мне?».
— Что еще говорили футболистам во время матчей?
— Был случай с Ромой Шишкиным. Его перед этим ошибочно удалили в матче «Зенит» — «Локомотив». В следующей игре я к нему подошёл и сказал: «Сегодня один раз жёлтую тебе не покажу или не удалю, если провинишься, — за тот раз». В шутку, разумеется.
— Когда вы поняли, что судейство — ваше призвание?
— До сих пор не могу сказать, что это прямо моё — просто я постоянно работал над собой. Когда такие футболисты, как Дзагоев, Глушаков или Широков, говорят слова благодарности, понимаешь: всё было не зря.
— Арбитры и футболисты могут дружить?
— Почему нет? Многие футболисты, поигравшие в Саранске, с честью назовут меня своим другом. Я достаточно хорошо общаюсь с Денисом Глушаковым. Мы с ним несколько лет назад отдыхали вместе. Сели, разговорились. Поняли друг друга.
— Представим, что вам надо было удалять Глушакова. Тот разговор не помешал бы вам этого сделать?
— К счастью, поводов не было. Денис не давал. И он сам тоже никогда не спорил с моими решениями. Но если надо удалять – я удалю. Хотя один случай получился неожиданным для меня. В нем был задействовал Роман Широков. «Зенит» играл с «Волгой».
— Тот самый матч, где он показал «Виражу» неприличный жест?
— Вот-вот. По ходу матча мило общаемся. Он говорит: «Что-то ты нас совсем придушил». Я что-то отвечаю в таком же духе. Рома – специфичный, но с ним можно находить общий язык. И тут 90-я минута. Широков забивает гол и начинает отбрасывать свои «полтиннички». И тут я впадаю в ступор: понимаю, надо удалять. Да Рома и сам все понимает. Я еще только тянусь за карточкой, а он уже сам уходит без споров в раздевалку. Но я реально не ожидал, что со мной может случиться что-то такое. Обалдел, когда увидел жест Широкова.
— Игорь Семшов, про которого вы вспоминали, по юности как-то пнул судью Фролова. А на вас футболисты не нападали?
— Чтобы так – нет. Был другой случай. Играли «Анжи» с «Динамо» на Кубок. Я поставил пенальти в ворота москвичей на последних минутах. Иван Соловьёв стал возмущаться и толкнул меня в плечо. Я тогда решил жёлтую не давать — смалодушничал. А зря.
— Про кого из игроков можете сказать: это самый трудный клиент?
— Всегда непросто было с Олегом Ивановым. Вне поля у нас все супер, хорошо общаемся. Но на поле он вечно чем-то недоволен, даже если его команда выигрывает. Посмотрите любой его матч, и вы это увидите.
— Вы когда-нибудь собирали досье на игроков? Чтобы заранее быть готовым к каким-то выходкам?
— Не то чтобы досье. Но информацией о некоторых проблемных ребятах, конечно, владели.
— Ваш однофамилец Игорь Егоров рассказывал, что Семшов любил «подрисовать». Падал там, где иногда не стоило.
— Меня удивляло, как Серёга Корниленко из «Крыльев» со своими габаритами умудрялся при любом касании падать. Ещё в «Амкаре» был Мартин Якубко: он и сам постоянно заваливался, и других сшибал. Забавно, на вид его битой не перешибёшь, а он от ветра падал. Причём так забавно: условно столкнётся с каким-нибудь Шатовым — Олег встал и дальше побежал, а этот лежит, ногу трёт ещё полчаса.
«И тут слышу: «Х… ты лыбишься»?
— Читатель задает один специфический вопрос.
— Я женат (смеется).
— Про вашу улыбку.
— О, я читал у вас в комментариях. «Чего он лыбится? «Стиморол себе налепил»! На самом деле, улыбаться надо к месту. Если идет жесткий стык, а у тебя улыбка, это может быть неправильно воспринято. У меня был случай, который вылечил меня на всю жизнь.
— Расскажите.
— Шла борьба, один из футболистов упал. Я подбежал к месту столкновения. Упавший смотрит на меня: «Х… ты лыбишься?» И я понимаю, что был не прав. Человеку могло быть больно. А тут я со своей улыбочкой.
Но вообще арбитр должен быть позитивным. Я так считаю. Его спокойствие и уверенность должны передаваться игрокам. Поэтому, если улыбка уместна, я всегда улыбнусь.
— В матче ЦСКА – «Зенит», который мы уже вспоминали, был замечательный эпизод. Хави Гарсия изобразил, что Головин ударил его в лицо: хотел для «армейца» вторую желтую карточку. Но тут прибежали вы со своей улыбкой.
— Да. Я улыбнулся, отрицательно покачал пальцем и сказал: «Что ты падаешь, я же всё видел». Дал ему желтую карточку за симуляцию, и Вернблуму за разговоры. Вот тут улыбка, мне кажется, была нелишней.
— Читатель задает один специфический вопрос.
— Я женат (смеется).
— Про вашу улыбку.
— О, я читал у вас в комментариях. «Чего он лыбится? «Стиморол себе налепил»! На самом деле, улыбаться надо к месту. Если идет жесткий стык, а у тебя улыбка, это может быть неправильно воспринято. У меня был случай, который вылечил меня на всю жизнь.
— Расскажите.
— Шла борьба, один из футболистов упал. Я подбежал к месту столкновения. Упавший смотрит на меня: «Х… ты лыбишься?» И я понимаю, что был не прав. Человеку могло быть больно. А тут я со своей улыбочкой.
Но вообще арбитр должен быть позитивным. Я так считаю. Его спокойствие и уверенность должны передаваться игрокам. Поэтому, если улыбка уместна, я всегда улыбнусь.
— В матче ЦСКА – «Зенит», который мы уже вспоминали, был замечательный эпизод. Хави Гарсия изобразил, что Головин ударил его в лицо: хотел для «армейца» вторую желтую карточку. Но тут прибежали вы со своей улыбкой.
— Да. Я улыбнулся, отрицательно покачал пальцем и сказал: «Что ты падаешь, я же всё видел». Дал ему желтую карточку за симуляцию, и Вернблуму за разговоры. Вот тут улыбка, мне кажется, была нелишней.
— О, вы вспомнили Вернблума! Шикарный персонаж.
— У меня с ним было несколько эпизодов. Сначала я удалил его в финале Кубка ЦСКА — «Анжи», когда он намеренно ударил Траоре.
— Но потом не удалили в матче с «Рубином». За похожий фол против Серхио Санчеса.
— Вернблум всегда был жёстким, но умел держать себя в руках. До подлости никогда не опускался, но в последнее время что-то поменялось. В том матче с «Рубином» я увидел, что была кровь. Чувствовал неладное, но моя позиция никак не позволяла разглядеть эпизод. Увы, ошибся.
— А потом был тот самый матч ЦСКА – «Зенит».
— Если вы думаете, что я показал Вернблуму вторую желтую карточку из-за реваншистских настроений, то это не так. Наоборот, мы мило пообщались перед игрой. Он сказал, что я хорошо выгляжу, после того как похудел. И извинился за ту ситуацию в матче с «Рубином».
— За какую ошибку из тех, что вы совершили в последнее время, вам неудобно?
— Когда расширенной бригадой не увидели игру рукой Комбарова в матче «Зенит» – «Спартак». Можно долго спорить, но она была, и это стоит признать. Возможно, своим решением мы убили интригу в чемпионате — поставь я пенальти и счёт был бы другой.
А ведь сделай я на два шага больше — все могло быть иначе. Бежал за мячом и думал: «Если что, подстрахует помощник». Не видел момента, два футболиста перекрывали обзор. В общем, бывали случаи, когда я хватался за голову от своих ошибок.
— Вам когда-нибудь приходилось извиняться за неправильные решения?
— Однажды я сделал это в телеэфире. Я судил переходной матч «Оренбург» — СКА и не заметил, как Саше Димидко разбили лицо. Несчастный случай, меня ослепило солнце. Я не разглядел, подумал, что Саша неудачно приземлился. Только потом увидел кровь. Потом во время программы «Свисток» я извинился перед Александром.
— А очно извинялись?
— Тоже было дело. Мы же люди. В матче «Терек» — «Томь» я удалил Кисенкова за то, что он в меня плюнул. Там, разумеется, все было за дело. Но в конце игры я дал пенальти в ворота «Томи». После матча пересмотрел момент: чистейшая симуляция! Когда на следующий год приехал судить в Томск, подошёл к тренеру Василию Баскакову и сказал: «Вы меня извините, поддался эмоциям. Пробеги я на два шага дальше, точно увидел бы этот момент».
«Иногда нужно «обнуляться»
— Арбитрам нужна информация в перерыве матча, ошиблись они в первом тайме или нет?
— Порой я договаривался со знакомыми. Просил, чтобы они посмотрели игру, а в перерыве написали о каких-то спорных решениях. Таким образом я успокаивался. Мы с Вилковым и Лапочкиным так делали: иногда они меня просили, иногда — я их.
— Допустим, вы узнали в перерыве, что ошиблись. Никогда не возникало желания загладить свою вину перед пострадавшей командой во втором тайме?
— Это недопустимо. Потому что это будет уже вторая ошибка. «Минус на минус» в судействе плюса не дает.
— В какой момент арбитры обычно разбирают свою работу? Сразу после игры? Сутки спустя?
— По-разному. Всё зависит от того, с каким настроением приехал домой. Бывает вернулся, и сразу бежишь смотреть запись. А иногда мозги кипят. Не до просмотров. Наоборот, нужно «обнулиться».
— «Обнулиться»?
— Выпить немножко. Мне Валентин Валентинович Иванов подсказал: «Иногда нужно сделать так, чтобы мозг отдохнул».
— Что вы предпочитаете?
— Когда на бегу — пиво. Но его я чаще стараюсь пить за границей, там хорошее. Крафт? У нас в Саранске такой крафт — выпьешь кружку, и спать охота. Из крепких предпочитаю коньяк.
— Самый тёплый приём, который вам оказывали клубы?
— В 1990-е с этим было тяжело. Людям нечего было есть, поход в ресторан казался сказкой. В основном питались в столовых при заводах. Сейчас, естественно, всё по-другому — везде очень хорошо встречают.
— Подарки получали?
— Моя 100-я игра в РФПЛ прошла в Томске, туда приехал «Спартак». Леонид Трахтенберг, руководитель департамента по связям с общественностью, подарил футболку «Спартака» с номером «100» и фамилией «Егоров». Кепки, памятные сувениры постоянно дарят. Но самый частый подарок — футболки с автографами. У меня они есть практически от всех звёзд РФПЛ. Я хочу открыть в Саранске спортивный музей, поэтому собираю.
— Приходилось когда-нибудь отказываться от подарков?
— Был немного другой случай. Я работал резервным у Сергея Карасёва на матче «Лацио» — «Боруссия». Заходим в судейскую, там пакетики стоят. Посмотрели: там шарфики, еще какие-то штучки с символикой клуба. А рядом еще один пакет — с фирменными халатами. Мы подумали, что это тоже подарок. Но брать не стали. И слава богу. Оказалось, что халаты нам выдали только на время матча, и их нужно было вернуть. А представляете, если бы забрали?
— Курьезные случаи с вами случались?
— Один раз заснул в аэроэкспрессе. Садился в Шереметьево. Просыпаюсь – еду обратно в аэропорт. Сказался ранний вылет в четыре утра.
«Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего»
— Свои судьбоносные решения помните?
— Один из моих первых топовых матчей: «Зенит» — ЦСКА в 2012-м (1:1). Играли в Питере при пустых трибунах, а я на 85-й минуте при счете 1:0 назначил пенальти за фол на Дзагоеве. Потом был четвертьфинал Кубка «Зенит» — «Динамо». За 15 минут до конца я поставил пенальти за фол на Кураньи. Мисимович забил, «Динамо» прошло дальше. Болельщики «Зенита» возмутились. Меня спас ваш брат журналист. Одно издание поставило дополнительную камеру для интернет-трансляции. В телевизионной картинке этого момента не было, а где-то с земли журналистская камера засняла, что все-таки это был фол. После той игры я запретил семье смотреть футбол и читать спортивную прессу.
— Почему?
— Так болельщики всю ночь в комментариях писали: «убить», «козёл», «повесить». Старшему сыну было 14, он уже всё понимал. Постоянно спрашивал: «Пап, у тебя всё нормально?». Я отвечал, что нормально, отдыхаю. А он не унимался: «Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего». Я потом сказал всем в семье: «Всё, больше это не смотрите». Сейчас старший сын у меня взрослый мужик — делает, что хочет. Младшему девять, он пока многого не понимает. А вот жене категорически запретил смотреть и читать спортивную прессу.
— Вы советовались с семьей, заканчивать вам или нет?
— Обязательно. Родным в первую очередь и позвонил. Старший сын у меня как раз сейчас в Москве, учится. Это тоже повлияло на мое решение о переезде. Когда старший рос, я постоянно был в командировках, он взрослел без меня. Поэтому в первую очередь думали о ребенке. Младший сын учится на отлично, четвертый год занимается футболом. Приняли решение, что на лето они с мамой приедут в Москву, тут тоже секция рядом. Если всё будет хорошо, останутся. Нет — буду приезжать к ним на выходные, либо они ко мне.
— Чей звонок после того, как решили закончить карьеру, вас удивил?
— Сереги Корниленко. Я обычно не отвечаю на незнакомые номера, но тут смотрю — один и тот же звонит и звонит. Взял трубку, оказалось — Сергей. Он поблагодарил за успешную карьеру, сказал, что всегда был рад встрече со мной на поле и пожелал удачи на новой работе. Было очень приятно.
— Фитнес, благодаря которому похудели на 15 килограмм, не забросите?
— Что вы! Я на него реально подсел. Тренер всё расписал, хожу два раза в день. Чистый кайф, никакого истязания. Утром час пятнадцать — силовая тренировка, вечером 45 минут на выносливость. Супер!
— Что за упражнения?
— Разные. На ноги, на пресс. Занимался на канатах TRX. 15 минут работаешь интенсивно, пять минут отдыхаешь, а потом ещё три упражнения на 15 минут. Это дисциплинирует. За полгода бицепсы выросли на 3 сантиметра. Недавно тренер попросил, чтобы я пробежал все нормативы, хочет запатентовать эту систему. Результаты феноменальные, планируем продавать лицензионные диски с обучающей программой тренировок.
— Как вы вообще решили втянуться в это дело? Что сподвигло?
— Жил абсолютно нормально, а выглядел неэстетично. Поговорили с руководителем – Андреем Будогосским. Он сказал: «Хочешь остаться в профессии — от лишнего веса надо избавиться». Я и сам видел, что с животом проблемы. Каждый год после окончания сезона ездил в санаторий в Карелию, проходил специальные курсы для похудания. Но по ходу сезона тяжело держать себя в форме. Раньше в день игры вообще не ел, неправильно питался. Из-за этого к концу осени набирал килограммы.
После того разговора с Будогосским решил не ехать в отпуск, а сразу, с ноября, начать тренироваться. В основном бегал кроссы, занимался на кардиотренажёрах. Перед Новым годом ездил в санаторий, там сбросил 6-8 кило. Потом катался с семьёй на лыжах. Вернулся и объяснил тренеру, что мне не нужны рельефные мышцы или кубики на животе — надо просто согнать вес. Он разработал специальную систему тренировок, ну и питанию я уделил больше внимания.
— Каким оно было?
— Сидел на белковой диете. Первый завтрак в 6:00-6:30: 100г творога, два яичных белка, овсяная каша. В 9:00 такой же второй завтрак. В 12:00 съедал 150 г курицы или говядины, салат и кашу. Повторение в 15:00. В 18:00 опять творог, три яичных белка, а часа за полтора до сна — творог с кефиром. Три дня так, а потом на сутки убираешь из рациона все углеводы, чтобы организм пережил стресс. Каких-то проблем с мотивацией у меня не было. Диета даётся легко, когда видишь результат.
— Арбитрам нужна информация в перерыве матча, ошиблись они в первом тайме или нет?
— Порой я договаривался со знакомыми. Просил, чтобы они посмотрели игру, а в перерыве написали о каких-то спорных решениях. Таким образом я успокаивался. Мы с Вилковым и Лапочкиным так делали: иногда они меня просили, иногда — я их.
— Допустим, вы узнали в перерыве, что ошиблись. Никогда не возникало желания загладить свою вину перед пострадавшей командой во втором тайме?
— Это недопустимо. Потому что это будет уже вторая ошибка. «Минус на минус» в судействе плюса не дает.
— В какой момент арбитры обычно разбирают свою работу? Сразу после игры? Сутки спустя?
— По-разному. Всё зависит от того, с каким настроением приехал домой. Бывает вернулся, и сразу бежишь смотреть запись. А иногда мозги кипят. Не до просмотров. Наоборот, нужно «обнулиться».
— «Обнулиться»?
— Выпить немножко. Мне Валентин Валентинович Иванов подсказал: «Иногда нужно сделать так, чтобы мозг отдохнул».
— Что вы предпочитаете?
— Когда на бегу — пиво. Но его я чаще стараюсь пить за границей, там хорошее. Крафт? У нас в Саранске такой крафт — выпьешь кружку, и спать охота. Из крепких предпочитаю коньяк.
— Самый тёплый приём, который вам оказывали клубы?
— В 1990-е с этим было тяжело. Людям нечего было есть, поход в ресторан казался сказкой. В основном питались в столовых при заводах. Сейчас, естественно, всё по-другому — везде очень хорошо встречают.
— Подарки получали?
— Моя 100-я игра в РФПЛ прошла в Томске, туда приехал «Спартак». Леонид Трахтенберг, руководитель департамента по связям с общественностью, подарил футболку «Спартака» с номером «100» и фамилией «Егоров». Кепки, памятные сувениры постоянно дарят. Но самый частый подарок — футболки с автографами. У меня они есть практически от всех звёзд РФПЛ. Я хочу открыть в Саранске спортивный музей, поэтому собираю.
— Приходилось когда-нибудь отказываться от подарков?
— Был немного другой случай. Я работал резервным у Сергея Карасёва на матче «Лацио» — «Боруссия». Заходим в судейскую, там пакетики стоят. Посмотрели: там шарфики, еще какие-то штучки с символикой клуба. А рядом еще один пакет — с фирменными халатами. Мы подумали, что это тоже подарок. Но брать не стали. И слава богу. Оказалось, что халаты нам выдали только на время матча, и их нужно было вернуть. А представляете, если бы забрали?
— Курьезные случаи с вами случались?
— Один раз заснул в аэроэкспрессе. Садился в Шереметьево. Просыпаюсь – еду обратно в аэропорт. Сказался ранний вылет в четыре утра.
«Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего»
— Свои судьбоносные решения помните?
— Один из моих первых топовых матчей: «Зенит» — ЦСКА в 2012-м (1:1). Играли в Питере при пустых трибунах, а я на 85-й минуте при счете 1:0 назначил пенальти за фол на Дзагоеве. Потом был четвертьфинал Кубка «Зенит» — «Динамо». За 15 минут до конца я поставил пенальти за фол на Кураньи. Мисимович забил, «Динамо» прошло дальше. Болельщики «Зенита» возмутились. Меня спас ваш брат журналист. Одно издание поставило дополнительную камеру для интернет-трансляции. В телевизионной картинке этого момента не было, а где-то с земли журналистская камера засняла, что все-таки это был фол. После той игры я запретил семье смотреть футбол и читать спортивную прессу.
— Почему?
— Так болельщики всю ночь в комментариях писали: «убить», «козёл», «повесить». Старшему сыну было 14, он уже всё понимал. Постоянно спрашивал: «Пап, у тебя всё нормально?». Я отвечал, что нормально, отдыхаю. А он не унимался: «Пап, ты смотри там, не сделай с собой ничего». Я потом сказал всем в семье: «Всё, больше это не смотрите». Сейчас старший сын у меня взрослый мужик — делает, что хочет. Младшему девять, он пока многого не понимает. А вот жене категорически запретил смотреть и читать спортивную прессу.
— Вы советовались с семьей, заканчивать вам или нет?
— Обязательно. Родным в первую очередь и позвонил. Старший сын у меня как раз сейчас в Москве, учится. Это тоже повлияло на мое решение о переезде. Когда старший рос, я постоянно был в командировках, он взрослел без меня. Поэтому в первую очередь думали о ребенке. Младший сын учится на отлично, четвертый год занимается футболом. Приняли решение, что на лето они с мамой приедут в Москву, тут тоже секция рядом. Если всё будет хорошо, останутся. Нет — буду приезжать к ним на выходные, либо они ко мне.
— Чей звонок после того, как решили закончить карьеру, вас удивил?
— Сереги Корниленко. Я обычно не отвечаю на незнакомые номера, но тут смотрю — один и тот же звонит и звонит. Взял трубку, оказалось — Сергей. Он поблагодарил за успешную карьеру, сказал, что всегда был рад встрече со мной на поле и пожелал удачи на новой работе. Было очень приятно.
— Фитнес, благодаря которому похудели на 15 килограмм, не забросите?
— Что вы! Я на него реально подсел. Тренер всё расписал, хожу два раза в день. Чистый кайф, никакого истязания. Утром час пятнадцать — силовая тренировка, вечером 45 минут на выносливость. Супер!
— Что за упражнения?
— Разные. На ноги, на пресс. Занимался на канатах TRX. 15 минут работаешь интенсивно, пять минут отдыхаешь, а потом ещё три упражнения на 15 минут. Это дисциплинирует. За полгода бицепсы выросли на 3 сантиметра. Недавно тренер попросил, чтобы я пробежал все нормативы, хочет запатентовать эту систему. Результаты феноменальные, планируем продавать лицензионные диски с обучающей программой тренировок.
— Как вы вообще решили втянуться в это дело? Что сподвигло?
— Жил абсолютно нормально, а выглядел неэстетично. Поговорили с руководителем – Андреем Будогосским. Он сказал: «Хочешь остаться в профессии — от лишнего веса надо избавиться». Я и сам видел, что с животом проблемы. Каждый год после окончания сезона ездил в санаторий в Карелию, проходил специальные курсы для похудания. Но по ходу сезона тяжело держать себя в форме. Раньше в день игры вообще не ел, неправильно питался. Из-за этого к концу осени набирал килограммы.
После того разговора с Будогосским решил не ехать в отпуск, а сразу, с ноября, начать тренироваться. В основном бегал кроссы, занимался на кардиотренажёрах. Перед Новым годом ездил в санаторий, там сбросил 6-8 кило. Потом катался с семьёй на лыжах. Вернулся и объяснил тренеру, что мне не нужны рельефные мышцы или кубики на животе — надо просто согнать вес. Он разработал специальную систему тренировок, ну и питанию я уделил больше внимания.
— Каким оно было?
— Сидел на белковой диете. Первый завтрак в 6:00-6:30: 100г творога, два яичных белка, овсяная каша. В 9:00 такой же второй завтрак. В 12:00 съедал 150 г курицы или говядины, салат и кашу. Повторение в 15:00. В 18:00 опять творог, три яичных белка, а часа за полтора до сна — творог с кефиром. Три дня так, а потом на сутки убираешь из рациона все углеводы, чтобы организм пережил стресс. Каких-то проблем с мотивацией у меня не было. Диета даётся легко, когда видишь результат.
«Тщеславие своё убери, что доброе сделал — забудь»
— У вас ведь, знаем, и духовный наставник есть?
— Его зовут отец Гермоген, он монах в монастыре рядом с нашим посёлком. Меня с ним познакомил прославленный боксёр Олег Саитов. Они давно знакомы. Монах живет в строгом послушании, в келье, общается со старцами. Мы давно знакомы: от моего дома до Макаровского монастыря — минут 10 минут на машине. Часто к нему приезжаю поговорить, он живет как будто в другом измерении.
— Пример приведете?
— Недавно приезжал посоветоваться по поводу новой работы. А он мне сказал: «Это Господь тебе послал. Я за тебя молился, мы разговаривали на эту тему. И вот Господь послал то, что ты хотел. Тщеславие своё убери, что доброе сделал — забудь. Не надо кичиться, просто продолжай в том же духе. Помог кому-то — радуйся, что Господь исполнил чью-то молитву через тебя».
Иногда он церковные притчи рассказывает. Например, такой недавно поделился. «Умер человек, который всю жизнь делал людям добро. Идет по дороге в рай. А за ним черти бегут, нахваливают его. Он их отгоняет как может. Доходит до рая. Уже одной ногой ступил и тут подумал: «Какой же я хороший». И тут врата рая сразу же закрылись». Потому что нельзя быть тщеславным.
— Бывали моменты, когда вам по-настоящему было тяжело в жизни?
— Когда умер отец. Он болел раком. Как бы ты ни готовился к смерти близкого человека, это всегда неожиданно. Как-то я приехал к ним с матерью в обед. Я видел, что папа совсем плохой. Побыл и поехал домой. Проехал два перекрёстка, звонит мать: «Всё, конец». Две минуты назад человек ещё жил, а теперь его нет. В такие моменты главное, чтобы семья была рядом.
— В Москве вам комфортно?
— Пока не привык. Хотя я смотрю на старшего сына: мы его год назад отправили в Москву учиться, сняли квартиру. И очень переживали за него. Все-таки ребенок один в большом городе. А он прекрасно со всем этим справился. Теперь и я буду привыкать.
— Можно еще вопрос по вашей профессии?
— Да сколько угодно!
— Видеоповторы — это добро или зло для футбола?
— Думаю, они не нужны. При этом я двумя руками за систему определения гола. Бывают моменты, когда физически невозможно увидеть, пересек мяч линию ворот или нет. Но из-за видеоповторов арбитры в поле скоро станут не нужны. Опять же есть пример: в матче Мексика — Россия было два спорных эпизода, когда судья мог назначить пенальти. У вас по ним осталось больше вопросов или ответов?
— Вопросов.
— А ведь был видеоповтор, судья мог посмотреть момент. А в итоге и решения он не поменял, и игра затормозилась.
— Живьем Кубок конфедераций не посмотрели?
— Почему же нет? Ездил в Питер на матч открытия. Узнал, что там будет наш бывший начальник Роберто Розетти. Не мог упустить возможность увидеть хорошего друга, несмотря на то что отдыха не получилось — крайнюю игру отсудил в конце мая. Но ведь Роберто мне как брат. Приехал в Питер, оформили паспорт болельщика. На матч пошёл с младшим сыном — он у меня главный фанат.
Перед матчем встретились с Розетти, посидели в ресторане «Порто Мальтезе». Потом заказали прогулочный катер, покатались по каналам. Вспомнили сборы в Италии. Было очень душевно, и я захотел сделать признание.
— Какое?
— Однажды мы, судьи, проводили сборы в Италии. И после тренировок, что уж греха таить, немножко расслаблялись: пивко себе позволяли. Но оказалось, что Роберто все знал. Мы жили в небольшой гостинице в горах, а хозяйкой была его знакомая итальянка. Думали — тихо сидим, выяснилось, что нет. В общем, вместе с Роберто от души посмеялись.
— Вы сказали: «крайняя» игра. Почему не последняя? Думаете, что еще вернетесь к судейству?
— Это все из мотоспорта идет. Гонщики, как и все, кто связан с экстримом, слово «последний» вообще не употребляют. Вот и я привык. Ну и — раз уж вы спросили — если поступит приглашение провести товарищеский матч — почему нет? Я с удовольствием!
Автор: «Чемпионат» 14.07.2017.
— У вас ведь, знаем, и духовный наставник есть?
— Его зовут отец Гермоген, он монах в монастыре рядом с нашим посёлком. Меня с ним познакомил прославленный боксёр Олег Саитов. Они давно знакомы. Монах живет в строгом послушании, в келье, общается со старцами. Мы давно знакомы: от моего дома до Макаровского монастыря — минут 10 минут на машине. Часто к нему приезжаю поговорить, он живет как будто в другом измерении.
— Пример приведете?
— Недавно приезжал посоветоваться по поводу новой работы. А он мне сказал: «Это Господь тебе послал. Я за тебя молился, мы разговаривали на эту тему. И вот Господь послал то, что ты хотел. Тщеславие своё убери, что доброе сделал — забудь. Не надо кичиться, просто продолжай в том же духе. Помог кому-то — радуйся, что Господь исполнил чью-то молитву через тебя».
Иногда он церковные притчи рассказывает. Например, такой недавно поделился. «Умер человек, который всю жизнь делал людям добро. Идет по дороге в рай. А за ним черти бегут, нахваливают его. Он их отгоняет как может. Доходит до рая. Уже одной ногой ступил и тут подумал: «Какой же я хороший». И тут врата рая сразу же закрылись». Потому что нельзя быть тщеславным.
— Бывали моменты, когда вам по-настоящему было тяжело в жизни?
— Когда умер отец. Он болел раком. Как бы ты ни готовился к смерти близкого человека, это всегда неожиданно. Как-то я приехал к ним с матерью в обед. Я видел, что папа совсем плохой. Побыл и поехал домой. Проехал два перекрёстка, звонит мать: «Всё, конец». Две минуты назад человек ещё жил, а теперь его нет. В такие моменты главное, чтобы семья была рядом.
— В Москве вам комфортно?
— Пока не привык. Хотя я смотрю на старшего сына: мы его год назад отправили в Москву учиться, сняли квартиру. И очень переживали за него. Все-таки ребенок один в большом городе. А он прекрасно со всем этим справился. Теперь и я буду привыкать.
— Можно еще вопрос по вашей профессии?
— Да сколько угодно!
— Видеоповторы — это добро или зло для футбола?
— Думаю, они не нужны. При этом я двумя руками за систему определения гола. Бывают моменты, когда физически невозможно увидеть, пересек мяч линию ворот или нет. Но из-за видеоповторов арбитры в поле скоро станут не нужны. Опять же есть пример: в матче Мексика — Россия было два спорных эпизода, когда судья мог назначить пенальти. У вас по ним осталось больше вопросов или ответов?
— Вопросов.
— А ведь был видеоповтор, судья мог посмотреть момент. А в итоге и решения он не поменял, и игра затормозилась.
— Живьем Кубок конфедераций не посмотрели?
— Почему же нет? Ездил в Питер на матч открытия. Узнал, что там будет наш бывший начальник Роберто Розетти. Не мог упустить возможность увидеть хорошего друга, несмотря на то что отдыха не получилось — крайнюю игру отсудил в конце мая. Но ведь Роберто мне как брат. Приехал в Питер, оформили паспорт болельщика. На матч пошёл с младшим сыном — он у меня главный фанат.
Перед матчем встретились с Розетти, посидели в ресторане «Порто Мальтезе». Потом заказали прогулочный катер, покатались по каналам. Вспомнили сборы в Италии. Было очень душевно, и я захотел сделать признание.
— Какое?
— Однажды мы, судьи, проводили сборы в Италии. И после тренировок, что уж греха таить, немножко расслаблялись: пивко себе позволяли. Но оказалось, что Роберто все знал. Мы жили в небольшой гостинице в горах, а хозяйкой была его знакомая итальянка. Думали — тихо сидим, выяснилось, что нет. В общем, вместе с Роберто от души посмеялись.
— Вы сказали: «крайняя» игра. Почему не последняя? Думаете, что еще вернетесь к судейству?
— Это все из мотоспорта идет. Гонщики, как и все, кто связан с экстримом, слово «последний» вообще не употребляют. Вот и я привык. Ну и — раз уж вы спросили — если поступит приглашение провести товарищеский матч — почему нет? Я с удовольствием!
Автор: «Чемпионат» 14.07.2017.