ВОЛЬДЕМАР, ПРИНЦ ДАТСКИЙ
- Отец, легендарный Григорий Федотов, умер на ваших глазах?
 Владимир Федотов - Да. Принял ванну, лег на диван. И вдруг захрипел, закатил глаза... Мама побежала к соседям, вызвали "Скорую". Кто-то положил отцу под язык валидол - бесполезно. У него оказалось сильнейшее воспаление легких. Врач потом сказал: ухо к груди достаточно было приложить, чтобы это заметить. Отца продуло в поезде, когда возвращался в Москву. В купе отворили окно.
- Кто распорядился похоронить его на Новодевичьем?
  - Маршал Гречко. Первые месяцы после его смерти жили трудно. Мама отнесла в комиссионку трофейные ружья, которые дарили отцу. А потом Гречко добился, чтобы нам с сестрой платили по 80 рублей пенсии.
- Хоронила Федотова вся Москва?
  - Народу было очень много. От каждой команды на похороны приехали люди. Я к гробу-то протиснулся с трудом. Позже в Тбилиси проходил турнир. Когда диктор объявил, что в составе сборной Москвы сын Григория Федотова, весь стадион встал и начал аплодировать! У меня слезы выступили...
 
- Рассказывали, ваш отец купил машину, но боялся садиться за руль?
  - У него и прав-то не было! Если собирался ехать сам, обязательно надевал парадный китель с чемпионскими медалями на колодках. Хотя его любой гаишник узнавал.
 
- А вы, говорят, одно время шофером у Андрея Старостина работали?

  - На общественных началах. Я как раз закончил играть и учился в ВШТ С Андреем Петровичем, общаться было безумно интересно. Кстати, жена у него была цыганка из театра "Ромэн". Обычно он звонил: "Вольдемар, принц датский, жду вас у подъезда к двум часам". - "Почему к двум? Матч в семь!" - "Мы заедем в Домжур, оттуда - на футбол". Под конец жизни Андрей Петрович разбавлял водку пепси-колой. Учитывая солидный возраст, я старался наливать ему побольше колы. Махнет Старостин рюмку, вторую, потом смотрит с укором: "Вольдемар, что ты газировку льешь?! Плесни водочки!" При этом никогда не видел Андрея Петровича пьяным. Или Бескова. Количество выпитого совершенно не отражалось ни на лицах, ни на речи, ни в жестах. Старая школа.
- Старостины вспоминали тюрьму?
 
- Редко. Самое страшное, говорил Николай Старостин, - пересылка. Заключенных кормили только соленой рыбой. Пить не давали. Люди по дороге в лагерь гибли от обезвоживания. Еще рассказывал, как ночью его привели в кабинет насмерть перепуганного начальника лагеря. "С вами сейчас будет разговаривать товарищ Сталин", - прошептал тот. Николай Петрович сразу понял, что звонит Василий Сталин. Он к Старостину чудесно относился. Пытался вытащить из лагеря, помогал семье. В ту ночь Сталин сказал: "Высылаю самолет, жду вас в Москве".
Старостин поселился в его особняке на Гоголевском бульваре. Об этом тут же доложили Берия. Тот не мог ничего сделать, пока Николай Петрович находился под личной опекой сына вождя, но ждал любого неверного шага. У ворот особняка круглосуточно дежурили два чекиста. Поэтому Сталин запретил Старостину одному выходить из дома. Николай Петрович вспоминал, что несколько дней они даже спали в одной кровати: "Василий Иосифович с револьвером под подушкой, его жена и я". Но в конце концов Старостину пришлось вернуться в лагерь.
- В ЦСКА вы насмотрелись всякого. Самая большая глупость, услышанная от генералов?
  - Был период, когда на установки захаживали люди из Министерства обороны. Особенно усердствовал генерал Филиппов, видный танкист. Приезжал на базу и целый час слушал, как проводит установку Николаев. Затем брал слово. И еще час рассуждал о танках, каких-то редутах.
- А как отнеслись к тому, что в 1975 году футбольную команду возглавил Тарасов?
  - Если бы он задержался в ЦСКА больше чем на год, у него бы получилось. Тарасов такой настырный! Все читал, анализировал. Только футбольных знаний ему не хватало. Слишком много внимания уделял атлетизму. Такую дал нагрузку, что игроки по полю еле ноги волочили. Считал, что бедра подкачает - и все полетят. А как мы с Тарасовым на сбор в Сирию ездили! Комедия!
- Расскажите.