- Вот уж не знаю - лично я всегда жалел, когда меня в сборную не приглашали. Павел Федорыч Садырин, царствие ему небесное, в 93-м меня из команды убрал, считаю, незаслуженно: я в форме был, и помочь мог бы. На каком-то турнире проиграли 1:2 "Ювентусу". Сначала Колер меня оттолкнул и забил, а потом Платт мне в ногу мячом попал - рикошет - гол. Кто виноват? Чернышов. Больше не приглашали. Но до того сыграл все-таки на чемпионате Европы. И до сих пор не могу понять, как же мы тогда проиграли шотландцам. Те-то накануне собственный отъезд домой праздновали... Может, дело в том, что накануне и во время того чемпионата мы больше занимались собраниями на базе, чем готовились. Решали, кому, сколько премиальных, как благотворительную помощь распределять... В итоге - проиграли. Последний мой крупный турнир в жизни.- Бышовец ведь и игрока из вас сделал, не так ли? Еще в "Динамо"?
- Тренировочный процесс у него, что надо поставлен. И атмосферу доверия создать умеет. Мне уютно было в его команде. Поначалу вообще не думал ни о квартире, ни о машине. Думал - играй, и все придет. Президент клуба Толстых сам подойдет: "За хорошую игру получай это и это..."
- Подошел?
- Нет. Сам к нему пошел - просил дать, что записано в контракте. Саша Бородюк уехал, за него дали "Динамо" два "форда" - один я получил. Серега Кирьяков увидел, пошел тоже просить - ему второй отдали. Ребята в "Динамо" тогда по большей части на "девятках" ездили и нам завидовали... Жена из-за того "форда" ночь не спала: "Куда ж мы его будем ставить? Сколько замков на гараж? Может, не надо?" А вообще в "Динамо" отношение к своим воспитанникам было странное. Постоянно подчеркивалось, что мы - "коренные динамовцы", должны поддерживать традиции. А как доходило до материальных благ - воспитанники в последнюю очередь. Зато кто из других клубов приходил - получал все, и сразу. Обидно было! Конфликт с "Динамо" потому у меня и вышел, что не давали квартиру, а жена ждала ребенка. Ютились у ее родителей в Выхине...
- Как расставались?
- Плохо. Пришел к Газзаеву, сказал, что ухожу, и все. Валерий Георгиевич обиделся, решил, что я с ним играть не хочу... Но Газзаев пришел не в лучший момент. Я считался "человеком Бышовца" - а всем известно об отношениях Бышовца и Толстых. От той атмосферы, что была при Бышовце, не осталось ничего... Единственное, что меня спасало, - в сборную продолжали вызывать. Иначе разделались бы, как с Андреем Мохом. Тот был одним из "активистов" движения против Толстых, так его обвинили в чем-то и убрали из команды... До того мы в демократию поиграли, написали открытое письмо против назначения тренером "Динамо" Бескова. Хотя никаких причин возражать у нас не было - только слухи из "Спартака", насколько он жесткий человек.
- И ушли вы из "Динамо" в "Спартак"...
- Там как раз новая команда создавалась, Романцев со всего Союза лучших футболистов собирал.- Обстановка в "Спартаке" чем-то удивила?
- Напряженностью. "Старики" - Попов, Иванов, Карпин - наш приход восприняли, скажем, неоднозначно. Опасались, что их на задний план отодвинут, а мы сразу все получим. Спало это напряжение только после победы в финале Кубка над ЦСКА. Накануне игры Романцев сказал, что те машины "Мицубиси", которые записаны в контрактах, игроки получат не в конце года, а сейчас. Если выиграем. Поменял Ледяхова с Пятницким местами - и пошла игра!
- С вами Романцев беседы проводил?
- Не было у него такой практики - беседовать. Что для меня стало еще одной неожиданностью. Просто так к нему на третий этаж базы не поднимешься. Мне казалось, все тренеры, как Бышовец, будут вызывать, по душам общаться... Нет. Но на Западе тоже беседы не приняты, так что, можно сказать, Романцев меня к заграничному футболу подготовил.
- Заграничных вариантов не было?
- Подходили какие-то странные люди, оставляли визитки: "Мы такая компания, можем устроить игрока куда угодно..." Потом пропадали. Обычная туфта. Тогда каждый считал, что может заниматься продажей игроков.
- В "Динамо" как встретили?
- Без проблем. Я был в тот момент чемпионом России и обладателем Кубка. Хорошо приняли. А у меня душа радовалась - все-таки в "Спартаке" уюта не было. Постоянно что-то давило, и своим я в Тарасовке так и не стал. Зато роднее Новогорска для меня ничего нет. Так я Толстых и сказал: "Ничего мне не надо, хочу играть в футбол!" Николай Александрович сам, впрочем, в такое русло разговор перевел: дескать, заиграй - и все придет.
- Пришло?
- Нет, конечно. Много я ошибок в жизни сделал оттого, что слишком людям доверял... Все обещания в "Динамо" забылись.
- Со "Спартаком" был шанс к Кубку кубков прикоснуться - а с "Динамо"?
- Побороться со "Спартаком" в чемпионате. Мыслей выиграть что-то серьезное, правда, не было: игроки всегда чувствуют, как к ним относится руководство, какие деньги вкладываются... Но вспомнить есть что - игру с "Айнтрахтом", например. Газзаев съездил в Германию, привез кассету - посмотрели и решили, что играть с немцами можно. Получили на своем поле шесть мячей. Потом на выезде часть имиджа отыграли... Но уже без Газзаева - тот после московского матча в отставку подал. С кем-то из ребят потом Латыш, второй тренер, беседовал: "Погорячился Валерий Георгиевич, давайте вернем его..." Но пришел Бесков.
- Все-таки свела вас судьба.
- Да. Хоть и говорили, что не будет Константин Иваныч трогать тех, кто против него когда-то выступил, первые же шаги навели на мысль, что все Бесков помнит. Сейчас мне кажется, что желание свести счеты и мешало ему выиграть что-то большое. Игроков пять-шесть из "Асмарала" с ним пришли. А заиграл из них только Клюев. Но при всем при том атмосфера в "Динамо" была прекрасная! Андрей Иванов, Сметанин, Черышев, Смирнов, Симутенков, Добровольский, Саматов... Мы старались держаться вместе, этакое "ядро" - и против нас Бесков. Выходили на поле и бились. За собственное имя. Пытался пару раз меня Бесков на скамейку усадить, капитанскую повязку отобрать - не вышло.
- А Тетрадзе, по выражению Константина Ивановича, оказался "средним футболистом"...
- Тот же случай! Если кого-то Бесков невзлюбит - все! То небритый Тетрадзе, то без носков на теорию пришел... А мое пребывание в "Динамо" закончилось ответной игрой с "Реалом". Я накануне мышцу дернул и за два дня уколов десять сделал - готовился играть. Правда, не тренировался, но бывают такие моменты, когда тренироваться и не надо! Я в такой форме был, что полезнее было передохнуть... Сам размялся, сказал, что играть могу - и тут узнаю на установке, что играть не буду. Ладно, отвечаю, но в запасе тоже сидеть не стану. И отправился смотреть матч из ложи прессы. Вернулись в Москву, осталась игра в Камышине - ехать отказался: "Я же травмированный, Константин Иваныч..." Сезон закончился, сказал Бескову, что ухожу. Хорошо, отвечает. На банкете по поводу окончания сезона и дня рождения Бескова первый тост произнес Вагиз Хидиятуллин: "Здоровья вам, Константин Иваныч, успехов!" Бесков отвечает: "Спасибо, Вагиз. Хотя не все, наверное, согласятся с твоими словами..." И на меня смотрит. Что делать? Поднимаюсь: "Футбол и жизнь - разные вещи. В жизни я вам желаю всего самого хорошего". Года через три случайно встретились на Арбате - так мило поговорили...