Евгений Ловчев: Битву года я проиграл…
ИСПОВЕДЬ У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ
Банально, но факт: год остается в памяти не порядковым номером, а делами и событиями, в нем произошедшими. Оглядываясь на уходящий 2010-й, обозреватель отдела футбола «Советского спорта» Евгений Ловчев не смог с ходу кратко охарактеризовать его, окрасить одним цветом. Слишком много набралось полутонов и оттенков – светлых, темных, разных…
«У ДЕРЕВНИ КРЮКОВО ПОГИБАЕТ ВЗВОД»
– Вы ведь родом из деревни, которую увековечили в известной песне, Евгений Серафимович? «Шел в атаку яростный сорок первый год. У деревни Крюково погибает взвод…»
– Да-да! «Все патроны кончились, больше нет гранат. И в живых осталось только семеро молодых солдат…» На самом деле, Крюковых много, лишь в Московской области штук пять – под Рузой, в Чеховском районе, где-то еще, но песня «Самоцветов» именно о моей деревне, которая находится на 41-м километре Ленинградского шоссе. Там шли кровопролитные бои с фашистами, оттуда к 25-й годовщине битвы под Москвой в декабре 1966-го перевезли к кремлевской стене прах неизвестного солдата и зажгли Вечный огонь. Помню, как все было. Телевидение вело прямой репортаж, люди стояли вдоль дороги, по которой ехал артиллерийский лафет с гробом, и плакали…
– К чему веду? Вам, похоже, на роду было написано стать защитником. Коль появились на свет в таком месте…
– Я ведь защитник не по сути, а по формальным признакам. Всегда предпочитал атаковать. Что в футболе, что в жизни. Фраза «Лучшая оборона – нападение» сказана и обо мне. Не раз рассказывал в интервью, что играть в защите стал в общем-то по воле случая. Это сегодня меня расспрашивают об отношении к договорнякам да о переводе чемпионата России на новый календарь, а раньше вопросы были о жизни, о том, как деревенский мальчишка попал в московский «Спартак» и сборную страны. Я ведь рос без отца, никогда его не видел. Серафима Васильевича Ловчева посадили в тюрьму сразу после моего рождения. Он работал то ли товароведом, то ли завскладом, что-то спер, получил срок и – сгинул с горизонта. Потом у мамы появился дядя Ваня, ставший моим отчимом и, по сути, заменивший отца. С ныне покойным братом Славкой я даже пытался называть дядю Ваню батей, но обращение на язык не ложилось. Жили мы в Алабушево, где мама к тому времени построила дом. Это километрах в трех от Крюково.
Именно из Алабушево в одиннадцать лет я поехал в Москву записываться в школу «Спартака». Сначала на электричке, потом на метро до Сокольников, оттуда на 4-м трамвае до Ширяева поля. Тренер первым делом спросил, где живу. Я ответил. Евгений Лапин, так его звали, сразу сказал, что не возьмет меня. Мол, слишком далеко от Москвы, чтобы ездить на тренировки… И все же я сыграл в тот день. Что удивительно, на позиции левого защитника. Правда, в спартаковскую школу не попал, но вскоре оказался в «Буревестнике». Занятия проводились на одноименном стадионе, располагавшемся на месте нынешнего спорткомплекса «Олимпийский». На «Буре» пацанов тренировал Иван Кочетков, игрок легендарной «команды лейтенантов» ЦДСА. Иван Александрович со второго матча определил меня в защиту. С той поры и пошло…
Но что-то я увлекся воспоминаниями, вы, наверное, хотели спросить о другом?
«ВИДИМО, ОСТОЧЕРТЕЛ…»
– Ну да, собирался поинтересоваться, где проходила ваша линия обороны в 2010-м.
– Знаете, мог бы начать сейчас крутить да юлить, но всегда стараюсь отвечать честно. По большому счету, год получился заурядный, ничем не выдающийся. Правда, он унес много жизней – Хусаинов, Севидов, Ивакин, Маслаченко… Это среди тех, кто мне дорог. Чем старше становлюсь, тем длиннее список утрат, но иммунитет все равно не вырабатывается. Хотя человек я внутренне жесткий, не сентиментальный, смерть и то, что с нею связано, не может ввергнуть меня в слезливо-разжиженное состояние. Много раз вел панихиды, даже на похоронах мамы не плакал. Когда Севид умер, отметил, что «Советский спорт» поступил по-людски, оплатив Юриной семьи расходы. Во многом из-за этого я и пошел на плотное сотрудничество с газетой, сознательно ограничив контакты с прочими СМИ.
Дело тут не в деньгах. Публикациями на жизнь не зарабатываю, у меня иные источники доходов. Старинный друг, возглавляющий крупную компанию на Севере, предложил стать его советником по спорту, положил очень приличную зарплату. Мне даже в Сибирь летать не надо, мы каждый день обмениваемся информацией по телефону. Еще занимаюсь строительным бизнесом, открыл рынок в Кимрах…
Словом, дел хватает, хотя главным остается футбол. Именно из-за него и случилась главная моя потеря в 2010-м. Битву года я определенно проиграл. А может, и десятилетия. 30 декабря меня разведут с женой. Теряю семью и не понимаю, почему. Спрашиваю Алену: у меня есть хоть какой-то шанс вернуть отношения в прежнее русло? Сейчас ты остынешь, успокоишься… Нет, говорит, все кончено. Видимо, осточертел ей вместе со своим футболом…
– Это у вас ведь третий брак, Евгений Серафимович?
– Надеялся, последний. До конца жизни. Мы прожили вместе двенадцать лет, нашему сыну десять… Колю я назвал в честь Николая Старостина. Когда Алена сказала, что беременна и у нас родится мальчик, я сразу предложил: «Будет Колькой!» Мы, кстати, сейчас сидим рядом с домом, где жил Николай Петрович. В свое время я участвовал в открытии там мемориальной доски. И сын мой знает, чье имя носит…
Ребенок объединяет мужчину и женщину, но даже он не спасает, если между родителями пропадает взаимопонимание. Жена моложе меня на четверть века. Когда ей было двадцать пять, а мне пятьдесят, проблем не возникало, а сейчас договориться не получается. Алену понять можно: молодая женщина, хочет выходить в общество, с людьми встречаться. А со мной какая жизнь? В пятницу приезжаю на дачу, говорю: «Пожрать приготовь что-нибудь», – в субботу днем сажусь к телевизору и смотрю четыре матча чемпионата России от звонка до звонка. В воскресенье – еще четыре. Ни о чем, кроме футбола, со мной разговаривать нельзя. С дачи едем, а мне продолжают звонить, чтобы обсудить прошедшие игры или услышать прогноз на будущее. Вот жене радость-то! Иногда не выдерживала: «Хотя бы за дорогой следи, чтобы в аварию не угодить!»
– А сын футболом интересуется?
– В шесть лет записали мальчика в спартаковскую школу. Колю надо было возить с «Авиамоторной», где мы живем, на стадион Игоря Нетто...
– Но вы-то мотались на тренировки из Алабушево на электричке.
– Мне все-таки уже исполнилось одиннадцать, да и времена теперь другие… Словом, примерно через год, когда сын пошел в первый класс, Алена заявила: «Тебе надо, вот и вози». Видимо, сказалось накопившееся в ней отвращение к спорту. А я работал в мини-футбольном клубе «Спартак», при всем желании не смог бы ежедневно ездить из одного конца Москвы в другой… Коля перестал ходить на тренировки. Любовь к футболу перекинулась на PSP – PlayStation Portable. Постоянно рубится, знает все команды, игроков, результаты… Даже подсказывает, если путаю информацию. Бывало, комментирую что-то по телефону для радио или газеты, допущу ошибку, а Колька поправит. Даже неловко становилось перед звонившими, думал, еще решат, будто ребенок разбирается в теме лучше отца…
А недавно подошел: «Папа, можно мне вернуться в «Спартак»?» Я стал объяснять, мол, много времени упущено, ровесники далеко продвинулись… Коля слушал-слушал и говорит: «Ну, а стать комментатором?» Разве ребенок в состоянии понять, за что его лишают мечты? Сейчас сын живет с мамой, и хотя мы с Аленой заключили соглашение, по которому я всегда смогу встречаться с Колей, мне будет сложно участвовать в его воспитании. Поэтому и настроение такое. Не новогоднее, не праздничное.
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
– Даже любимая игра не спасает?
– А что особо выдающегося случилось в российском футболе в 2010 году? Не припоминаю.
– Но на этот раз вы следили за происходящим с позиций журналиста, а не бывшего игрока.
– Я ведь давно востребован телевидением и радио. Ничего принципиально нового или непривычного делать мне не пришлось. По-прежнему рассказываю о том, что хорошо знаю. Может, прежде не разбирал столь подробно каждый сыгранный тур чемпионата, но и к такому графику привык, втянулся.
– Тем не менее факт, что действующие футболисты и тренеры куда болезненнее реагируют на критику из уст экс-коллеги, нежели на реплики журналистов. От прессы можно отмахнуться, дескать, что взять с дилетантов, не смыслящих в игре? Но когда наезжают свои, пусть и бывшие, это воспринимается едва ли не как предательство, удар в спину.
– Честно? Ко многим представителям нынешнего поколения игроков я отношусь плохо. Их поведение на поле и вне его не вызывает у меня уважения. Пусть обижаются и зовут это как хотят – измена, переход в чужой лагерь, мне абсолютно все равно…
Да, есть такие люди, как Семшов. Хватает пары поступков, чтобы уяснить, кто перед тобой. Вспомните уход Игоря из «Торпедо»: красиво и достойно попрощался с болельщиками. А как он в убойной позиции остановился у чужих ворот и отправил мяч в аут, заметив, что соперник получил травму и не может подняться с газона? Семшов даже после проигранного матча останавливается в микст-зоне, отвечает на вопросы. Это свидетельствует о его человеческих качествах.
А за что, к примеру, мне уважать Аршавина? За то, что он выкручивал руки «Зениту», сначала шантажируя тем, что уйдет в «Спартак» к своему дружку Быстрову, а потом, после значительного повышения зарплаты, требовал отпустить его в Англию, не желая возвращать родному клубу неустойку за досрочное расторжение контракта? Торг шел до последнего дня, пока в Европе не закрылось трансферное окно. Все крутилось вокруг одного: вернет футболист то, что не отработал, или нет. Я вырос в другой среде и привык к иным отношениям между людьми.
– Позволю себе заметить: заглядывать в чужой карман – последнее дело…
– Да не о деньгах речь! Они – лакмусовая бумажка, индикатор, характеризующий человека. Аршавин в интервью без конца твердит: «Вот мама, моя мама…» Мол, именно ей обязан успехами в жизни. Прекрасно, когда в сыне живет чувство благодарности к родителям. Но хочу спросить: Андрей, разве «Зенит» – не твой папа? Если бы не клуб, где бы ты был и кем? Повторяю, я говорю сейчас лишь об отношении к окружающим людям. Очевидцы рассказывали: в Англии Аршавин сторонится просящих автограф соотечественников, отказывает в такой малости, но с готовностью расписывается для тех, кто обращается к нему по-английски. Куда это годится?
И СМЕХ, И ГРЕХ
– Не любите вы Андрея Сергеевича, Евгений Серафимович!
– И не скрываю этого. Расскажу другой эпизод, приключившийся на последнем чемпионате Европы и имеющий прямое касательство к тому, о чем вы спрашивали чуть раньше: как футболисты реагируют на критику старших коллег. Это относится не только к Аршавину, но и к некоторым другим сборникам. Я ездил в Австрию и Швейцарию с семьей, присутствовал на матчах нашей команды на групповом этапе. Когда накануне игры с Голландией позвонили с радио «Маяк» и попросили дать прогноз, спросив: «Что дальше?» – я честно ответил: «Дальше – кранты!» Поскольку считал оранжевых явными фаворитами, хотя, безусловно, желал победы нашим. И вот это случилось! Павлюченко, Торбинский и Аршавин осчастливили страну! Меня переполняли гордость, мой восьмилетний Колька бегал по улицам Вены и кричал во все горло ставший знаменитым слоган: «Мы приехали, чтобы победить, чтобы победить, чтобы победить!» И вот узнаю: в это же время наша сборная, возвращавшаяся на базу, горланила в автобусе совсем иной лозунг: «Пусть Ловчев и Севидов отсосут!» Ребятки, видите ли, обиделись на критику и таким макаром решили ответить… А я потом долго не мог понять, почему Бородюк и Корнеев сторонятся меня, глаза прячут. Думаю, им было неловко за подопечных.
Когда команда играет хорошо, не грешу против истины: и похвалю, и поддержу. Но если футболисты выходят на поле и валяют дурака… Что бы потом ни рассказывал Адвокат, у меня-то глаза есть! Видел, к примеру, матч со Словакией. Рядом на трибуне стадиона «Локомотив» сидел приехавший из Новгорода болельщик и два тайма чертыхался: «Зачем притащился сюда? Смотреть на спящих футболистов? Они даже побегать не хотят!»
– Как говорится, нет у нас других писателей…
– Глупости! Талантливые ребята есть, но их надо искать, с ними работать. Да, проще взять тех, кто под рукой. Наверное, подобная ситуация устраивает многих ответственных товарищей. Но не меня. Не могу мириться с происходящим в российском футболе. И молчать не буду. Имею право говорить все, что думаю, поскольку сохранил независимость, в том числе материальную. Никогда не ходил в прикормленной стае. Поэтому и на крупные международные турниры предпочитаю ездить на свои. И на последнее Евро, и четырьмя годами ранее в Португалию. Если тебя везут на халяву, потом не больно-то покритикуешь сборную. РФС моментально цыкнет и будет в чем-то прав. Или плати сам, или помалкивай.
В Португалии, кстати, я встретил группу наших ветеранов. Забавный получился эпизод: я уже сидел на трибуне, а Никита Симонян, Анатолий Исаев и Анзор Кавазашвили подходили к стадиону. Я заметил их и стал махать руками. А на стадионе шумно, болельщики что-то скандируют, трещотки молотят. Кричу Анзору: «Диктуй номер телефона, перезвоню тебе». Они хором начинают орать мне цифру за цифрой: «8… 9… 0… 3…» Сцена, словно из старого советского кинофильма «Волга-Волга»! С трудом разбираю звуки в царящем гвалте, жестом показываю: сейчас, мол, наберу. А Кавазашвили сигналит в ответ: я аппарат в гостинице оставил. И смех, и грех!
Специально рассказал эпизод, чтобы тональность нашего разговора чуть сменить, а то совсем тоска.
НЕ ДЕКОРАТИВНЫЙ БАНТИК
– Как в жизни… Ничего! В комиссии по этике РФС повеселитесь. Наверняка много забавного там услышите.
– Начнем с того, что я туда еще не вошел. Мне сделали предложение, на которое ответил, что хочу походить на заседания в качестве нейтрального наблюдателя, посмотреть на работу, а потом уже решать. Надо понять полномочия, масштаб рассматриваемых задач, механизм исполнения принимаемых решений. В роли декоративного бантика использовать себя не дам. По стойке «смирно» ни перед кем не стоял и не буду. И на горло собственной песне не наступлю. Характер не тот. Кстати, в разговоре с Сергеем Фурсенко и Алу Алхановым я предложил еще кандидатуру Саши Бубнова. Да, у него репутация человека излишне радикального, зато никто не сомневается в его честности и порядочности. Чем больше таких людей окажется в комиссии, тем лучше. У народа доверие появится… Понимаете, я не гоняюсь за должностями. Мой интерес в том, чтобы принести пользу российскому футболу. Вот, собственно, и вся задача.
– Идеализмом, извините, попахивает.
– Да, хочу смотреть на любимую игру глазами того пацана, который ездил в Сокольники из Алабушево и знать не знал ни о какой грязи и закулисных интригах! Конечно, я не с Луны свалился, мне почти шестьдесят два года от роду, сохранять в таком возрасте наивность по меньшей мере странно. От последних иллюзий избавился лет тридцать назад. Я тогда закончил играть и поехал тренером в команду «Металлург» из Златоуста, выступавшую в первенстве области. Тоже ведь парадокс: накануне со «Спартаком» и сборной летал по парижам да лондонам, а тут загремел в захолустье! Но потом покатался по Уралу, и уже Златоуст стал казаться мне центром цивилизации… Все в жизни относительно.
Так вот. Поработал я с «Металлургом» и поехал учиться в Высшую школу тренеров. И стал меня терзать там вопросами один товарищ. Вот расскажи ему, за каким лешим полез я в тьмутаракань. Честно ответил, что хочу сделать команду из провинциального городка чемпионом области, потом – республики, а там, глядишь, и страны… Посмеялся надо мной умудренный опытом собеседник. Мол, это заштатный «Локерен» способен выиграть первенство Бельгии, а в России таких чудес не бывает. Увы, ушлый гражданин оказался прав. В нашей стране чего-то добиться можно, лишь работая в топ-клубах. Поэтому я и Божовичу недавно советовал всеми силами держаться за «Динамо». Ни с каким «Амкаром» наверх не пробиться…
– Вот и получается, что у деревни Крюково погибает взвод.
– Но ведь еще осталось семеро молодых солдат! Не намерен отказываться от принципов. Буду и впредь заниматься тем, чем раньше. Жить футболом. Иногда спрашивают: что хорошего вы совершили в жизни? Вроде никаких особых подвигов за мной не числится, но почему-то сейчас вспомнил, как однажды мы подарили инвалидную коляску мальчику, написавшему письмо в мини-футбольный клуб «Спартак». Никогда об этом не рассказывал, чтобы не выглядело, будто добротой козыряю. Нет! Но такие мелочи греют душу, жить помогают. Даже в ненастье...
Автор: "Советский спорт" 30.12.10.